C Дисней феста.
1. "Рапунцель" modern!АУ Юджин/Рапунцель Рапунцель дочка редактора известного журнала, или президента крупной кампании. Мать старается оградить ее от "ужасов" современного мира. Юджин - курьер или ассистент. Знакомство, развитие отношений, побег. Хэппи энд. Можно в стиле "Дьявол носит Prada" - на усмотрение.
Высокое здание из черного тесаного камня на фоне массивных дубов и прудика с лебедями выглядел так, словно сошел с каталога загородных домов - Флинн видел кипу номеров сего на столе своего директора. Правда, решетки на окнах всех трех этажей преуменьшали всей идиллии, а для Флинна Райдера, будущего главного редактора одного из крупных журналов, это было хуже ужасов Кинга: свободу он всегда ставил выше остальных интересов.
Подъехав, он поставил в блокноте галочки напротив списка дел.
"Забрать костюм из химчистки - есть. Доставить его на дом вместе с макетами журналов - есть". Глядишь, так его и повысят за три месяца преданной работы мальчика на побегушках. А там и до главного редактора будет недалеко.
Нет, босс, нынешний редактор, Флинну нравился, он это повторял по сто раз на дню любому офисе с обаятельнейшей улыбкой на лице. А в офисе о ней говорить очень любили, не зря же звали между собой стервой или с упоением обсуждали, что уже шестой муж подает на развод.
"Старушка, тебе пора на покой",- думал про себя Райдер, подавая ей кофе каждое утро и учтиво интересуясь о ее настроении.
Дверь ему открыл вечно молчаливый лакей, который даже не ответил улыбкой на приветствие Райдера.
"В моем доме все будут улыбаться, даже простому курьеру, в память о том, что их работодатель также начинал с низов", - решил Флинн.
- Привет, старина, - весело воскликнул он, завидев охранника.
- Я тебе не старина, - угрюмо отмахнулся Максимус, поправляя ремень с кобурой. - Открывай сумку.
- Макс, ну сколько можно? Я уже в течение трех месяцев каждую среду приношу костюм и макет. Костюм и макет. Неужели так трудно запомнить мою физиономию и эти два предмета? Да и у ворот меня успели обыскать по два раза.
- Я тебе не Макс, - занудно пробубнил мужчина, резко выхватывая пакет из рук. - Макет и костюм, - вслух заключил Максимус, осмотрев содержимое.
- А я что говорил?! - Флинн Райдер театрально возвел глаза к небу и направился к кабинету босса.
Мигера всегда возвращалась позже восьми, и за полчаса до ее прибытия нужно успеть разложить принесенное по местам и вовремя смыться. А порою, если времени в обрез, убегать через окно, как тихушник. Один раз Флинну сказочно повезло попасться мисс Готель на глаза - сколько шуму было! Флинн было подумывал о покупке слухового аппарата после сего концерта.
Макет предстоящего номера, открытый на важной фотосессии, Флинн оставил на резном рабочем столе вместе с лимонными пирожными из диетического теста - пусть только попробует не оценить. Закинув на плечо свежевыстиранный костюмчик и насвистывая веселый мотив, будущий редактор крупного журнала направился по винтовой лестнице вверх, в сокровищницу любой женщины - ее гардеробную.
И ничто - совершенно ничто - не предвещало, что привычный было уклад обернется полнейшим фарсом...
"Оно", это ужасное волосатое чудище, выскочило неизвестно откуда, стоило Райдеру войти в гардеробную мисс Готель. Сначала Флинн услышал боевой клич, похожий больше на рычание медведя-гризли, а потом увидел веревки, опутавшие его с головы до пят. Только мгновеньем позже несчастный курьер сообразил, что это волосы.
Волосы.
Волосы!!!
- Максимус! - попробовал он было взвыть о помощи, но вместо этого вырвалось что-то нечленораздельное и больше похожее на мычание.
Монстр склонился над ним, сверкая зелеными глазищами, и писклявым голоском, не менее испуганным, спросил:
- Ты кто?
- Я кто?! - вновь мычание.
Чудо-юдо догадалось освободить от волос лицо пострадавшего.
- Ох, извини, - пролепетало "оно", бывшее хорошенькой девушкой лет девятнадцати и с нескрываемым удивлением разглядывающее Райдера. Впрочем, как и он ее.
- Я..Я... Выпусти меня, мать твою женщина!
- А ты ведь не похититель? - наивно поинтересовалась странная девушка.
- Господи, нет! - хватка волос ослабла. - Да и будь я им, думаешь, я бы так легко признался?!
Нет, не стоило этого говорить, поздно подумал Флинн Райдер, чувствуя, как волосы окутывают сильнее обычного, норовя вывернуть кишки наизнанку.
- Нет, нет, нет! Я работаю на мисс Готель. Знаешь такую, а? Она очень разозлится, завидев, что ты наделала с ее любимым работником!
- Мама?
- Мама?! - воскликнул Флинн, чувствуя, что сердце его не выдержит еще одного удара. Мозаика в голове мирно выстроилась, и теперь Райдер был точно уверен, кого он видит перед собой.
- Ты Рапунцель, - выдохнул он. Дочь мигеры, которая, по слухам, изучает литературу в Оксфорде.
- Ага, - девушка закивала головой. - Значит, я могу тебе доверять? - все так же наивно поинтересовалась она.
- Да, - ответил курьер, с трудом удерживаясь от сарказма.
- Еще раз извини, - виновато повторила Рапунцель, распутывая Райдера.
Парень встал на ноги, наконец, вздохнул полной грудью и с сожалением оглядел помятый костюм.
- Смотри, что ты наделала! Теперь меня уволят.
- Ты же любимый работник.
Флинн устало вздохнул. Мало того, что имя у девчонки идиотское, так и полоумная.
- Обалдеть просто можно от этих твоих штук! - не выдержал Флинн.
- Ты о чем? А, о волосах! - спохватилась Рапунцель и приобняла их, словно они могли покинуть ее.
- Настоящие? - недоверчиво покосился Райдер.
Девушка вдруг притупила взгляд, с немалым интересом разглядывая паркет.
- Извини за то, что я сделала. Кажется, я извиняюсь уже во второй раз.
- В третий.
- Ужасная привычка, - еле слышно пробормотала златовласка. - У нас дома мало кто бывает, только я, Паскаль и Максимум. И мама - по вечерам. Обычно я рисую этажом выше весь день, но спустилась вниз за новыми красками. Мама их спрятала у себя в шкафу, это подарок на день рождения. А когда я услышала, как ты подымаешься наверх, подумала, что ты - грабитель.
Вид у нее был настолько виноватый, а поток лишних слов бесконечным, что Райдер подавно чувствовал себя неуютно. .
- Ну, ничего, ничего, - успокоил он, погладив ее по плечу. - В следующий раз будешь знать. Прихожу каждую среду, - он залихватски подмигнул.
- Да? - с нескрываемой надеждой спросила Рапунцель. - А ты не мог бы мне попозировать? Максимусу и Паскалю я уже надоела.
Юджин представил угрюмого охранника, позирующего для портрета с розой во рту, и рассмеялся.
- Согласен. Но только без обнаженки.
2. "Пираты карибского моря" х "Русалочка". Ариэль и Джек Воробей давние друзья. Рассказывать ему о влюбленности в принца. Высмеивать чувства русалочки и достоинства принца из неожиданной ревности.
С Ариэль условились встретиться на рассвете. Идеальное для обоих время: достаточно темно (а бедняжка так боялась попасться людям на глаза), да и Воробей будет более-менее трезв после двух дней и ночей сплошного пьянства и загула в паршивом портовом городке. Названия Джек и не помнил, впрочем, все эти порты одинаковы до ужаса и скуки: везде вино, эль и продажные женщины. Это для его русалочки людской мир идеален и прекрасен даже в своей убогости, но пират давно забросил попытки образумить ее.
Воробей разлегся на берегу, ожидая, как с очередной волной и пеной прибудет Ариэль, обдав его солью океанских глубин, Джеку недоступных.
- Доброе утро, капитан, - с широкой улыбкой отсалютовала она.
- И тебе, рыбонька моя, - Джек прищурился, стараясь получше ее разглядеть в лучах предрассветного светила. Все-таки его русалочка мила, убеждался он в который раз.
- Так что тебя привело ко мне?
- Я видела такой корабль! - восхищенно начала Ариэль. - Правда, с "Жемчужиной" его не сравнить, - поспешно добавила она, заметив обиженный взгляд пирата.
- Так-то, - устало пробормотал Джек, выуживая трубку, и русалочка победоносно взвила руки, завидев ее.
- Я нашла такую же.
- И надеюсь, правильно ее присобачила, - не сдержался Воробей, выпустив колечко дыма. Ариэль в смущении потупила взгляд. - Пора бы и научиться за время нашего общения.
Ответом вновь было сдержанное молчание, не характерное ей. Джек и не помнил ее такой.
- Дорогуша, мы же с тобою друзья, и не думаю, что ты явилась ко мне лишь с рассказом о корабле. Тем более если учитывать тот факт, что о кораблях обычно говорю я - мы оба знаем, кто из нас двоих ведает о них лучше. Поющие рыбки и крабы, строгий отец и тайник с побрякушками - вот что привык я слышать от тебя.
Ариэль тревожно сжала пальцы и нацепила вымученную улыбку.
- Так я могу сразу спросить?
- Именно, рыбонька.
Девушка поморщила нос от прозвища, но спорить не стала. В прошлый раз Джек привел множество доводов в свою правоту. Да и не ради этого она с ним встретилась.
- Джек, - с волнением протянула она, - ты же человек.
Пират ухмыльнулся, обнажив золотые зубы.
- О, не спорю.
Издевку в его голосе русалочка благоразумно пропустила мимо ушей.
- И что ты чувствуешь, когда влюблен? О чем твои мысли? Как, например, вчера. Я видела тебя с девушкой накануне ночью, - с виноватым видом добавила она.
Воробей зашелся в неглубоком кашле. Что-что, а такого вопроса он по праву ожидать не смел.
"О том, что эта штучка уж больно завысила себе цену - никогда капитан Джек Воробей не тратил более трех золотых на женщину!" - мысленно ответил он подруге. Но вслух такого Ариэль ведь не скажешь. Не поймет, смутится, мало ли.
- Она красивая, - с улыбкой сказала русалочка, неправильно растолковав его молчание. - О чем же ты думал, Джек? - мягко взяла его за руку. - Мне интересно все: ее имя, ваше знакомство, чувства.
То, с каким пылом Ариэль произнесла последнее слово, Джеку не понравилось. Он отпрянул и высвободил руку.
- Руфь. Руфь ее имя, - пират вновь закашлялся.
"Вроде бы так. Или Мария? Кракен бы тебя побрал, Ариэль!"
- Встречный тебе, дорогая, вопрос. - Джек расправил плечи, дабы не казаться застигнутым врасплох, как было минутой ранее. - С каких пор тебя это стало так интересовать?
Ариэль густо покраснела; еще чуть-чуть - и не отличить лица от волос.
- Я.. Я...
- Должна научиться говорить.
- Нет же! Я, кажется, влюбилась! - выпалила она.
Что ж, этот день в календаре Ариэль отмечен как день сюрпризов, не иначе.
- И как зовут того счастливчика? - негромко поинтересовался Воробей.
- Эрик. - Одно имя вызвало счастливейшую улыбку. Даже шутки пирата не вызывали подобного отклика, и ему стало отчего-то завидно. - Это смешно, я и сама себе кажусь глупой. Мне пуще обычного хочется петь, я вечно кружусь у его статуи, представляя, как он берет меня за руку... - Ариэль тихо рассмеялась, явно смущенная. - А если бы у меня были ноги, я бы их не чувствовала от одной мысли, что смогу быть рядом. Если бы я только знала, мог бы он чувствовать то же ко мне...
Сердце глухим стуком напомнило Джеку о себе, и пирата на миг охватило желание спрятать его куда подальше, на тысячу лиг, лучше - в самую глубину океана. Но Ариэль и этого не скажешь. Ни за что.
Он презрительно хмыкнул.
- Нашла, к кому обратиться.
- Отчего же?
- Дорогуша, я пират. Вся моя жизнь отдана морю, грабежу и насилию. Кажется, я тебя предупреждал об этом в самую первую нашу встречу. И чувства, кроме жажды наживы, мне не известны. А пресловутая любовь для меня всегда длится меньше ночи. И если тебе в этом случае повезет больше, то не уверен, что надолго. Смекаешь?
Ариэль казалась растерянной.
- Зря я все рассказала, - пробормотала она. - Я надеялась найти поддержку. Хотя бы в тебе одном.
Не дождавшись ответа, русалочка нырнула, обдав волной Джека.
Воробей с досадой сплюнул соленую воду и понуро засеменил в город.
"Надо бы зайти к Руфь, Марии, или как ее там", - решил Джек.
Тем более у нее, как бы ее ни звали, такие же красивые медные волосы, что и у одной его знакомой.
3. "Алладин" х "Горбун из Нотр-Дама". Фроло|(/)Жасмин. Пытаться сжечь "неверную" на костре.
Испытания даны Богом. Коли выдержу, Он вознаградит меня, шепотом повторяет епископ Клод Фролло.
Эти слова часто вырывались из его уст с самой первой встречи с той цыганкой, с зелеными, как у кошки, глазами и диким, непокорным нравом. Но она умерла - ее поглотил огонь.
Так отчего же эти слова невольно вырываются наружу при одном лишь упоминании о "жемчужине Востока", как окрестили ее парижане. Им она полюбилась: с янтарными глазами и кожей смуглее, чем у испанских цыган, она была так непохожа, но воистину прекрасна. И не вспоминают они, что красота - дар дьявола, явно зачарованные мягкостью ее акцента и тем, с какой легкостью и грацией она управляется со старым тигром. Ее варварский язык подобен музыке, как и грудной смех и перезвон браслетов. Епископ насчитал пять дней и ночей - столько длилось представление дикарки под раскинувшимся цветным шатром, обставленном диковинными коврами. Люди шли к ней на дым благовоний и дивный перелив лютни.
Ее Клод Фролло видел лишь однажды. В накинутом поверх восточного наряда плаще она расхаживала по торговой площади. Чуть поодаль с обезьянкой на плече шел худенький парнишка в одеждах более скромных. Вместе они скупали горячие пирожки и тут же раздавали их голодной ребятне под радостные возгласы.
Черные волосы незнакомки мягко теребил ветер, и на мгновенье епископу подумалось, что это могло бы быть волосами Эсмеральды... В тот вечер он молился с большею силою и упоением.
- Тебя очаровало колдовство! - в гневе вскричал Фролло очередному менестрелю, воспевавшему о заморской красавице прямо перед площадью Собора Парижской Богоматери. Неслыханная доселе дерзость!
- Прощу прощения, - он отклонился в легком реверансе. - Узрев ее воочию, вы были бы того же мнения. Слыхал, что к таким девушкам вы неравнодушны.
На угрозы гвардейцев мужчина ответил улыбкой и с завидной легкостью растворился в толпе.
Насмешливый голос менестреля нарушил сон Клода Фролло; его воображение, ранее преследуемое призрачными видениями Эсмеральды, отныне мучилось новыми образами.
"Слыхал, что вы неравнодушны"...
Голос внутренним эхом раздавался в ответ на ежедневные молитвы, и епископа прошибал хладный пот.
Нет, все не так. Преодолев это однажды, я смогу преодолеть это вновь.
- Дева Мария, дай мне сил, - взмолился он в следующее утро. В полдень процессия, возглавляемая Клодом Фролло, прибыла к шатру гостьи с Востока. Он поморщил нос от запаха пряностей и уверенным движением приоткрыл ткань шатра.
Смуглянка возлежала на горе подушек в шелковых шароварах, подчеркивающих округлость бедер, и накидке, расшитой драгоценными каменьями и обнажающей живот. Смутно знакомое чувство бросило епископа в жар, сравнимый с огнем преисподней. Но браслеты-змейки, обвивавшие обе руки красавицы, напомнили епископу об истинной сущности колдуньи.
До чего же она глупа, раз вместо вояк окружила себя кипами книг да голодными детьми, подумал Фролло. Бог на его стороне.
Взять ее под стражу было легко, она даже не сопротивлялась и гордо призналась в своей вере, отличимой от христианства. Старый тигр было угрожающе зарычал, но плавное движение руки хозяйки вмиг его остановило. Не было в шатре и ее вечного сопровождающего, растрепанного юноши. Впрочем, он бы не был большой преградой. Что смог бы он против холода стали сотни мечей?
- Жасмин! Жасмин! Жасмин! - кричали дети им вслед.
Дети легче подвержены обаянию колдовства, заключил Фролло. Вскоре они очнутся ото сна, как только огонь поглотит ее, как сделал это с Эсмеральдой...
Клод Фролло надеялся, что привыкшая к жарящему солнцу Агробы дикарка не выдержит холода темниц. Но его ожидания не оправдались: доспехами Жасмин была гордость. Слух Фролло не усладили ни ее мольбы, ни ее вскрики, когда ее лишили драгоценностей и богатой одежды, заставив нацепить грубую рубаху до пят - их попросту не было. Все Жасмин восприняла с безграничной непоколебимостью.
Клод Фролло надеялся, что выдержит, но гонимый собственными призраками, он спустился в темницу взглянуть на нее. Жасмин вышла из тени, как только заслышала его шаги.
- Я думал застать тебя раскаявшейся.
- Я думала, вы пришли извиниться, - смуглянка сжала прутья. - Неужели все дело в одной моей вере?
- Причина тебе известна, - не терпящим возражения голосом молвил епископ. - Но огня ты можешь избежать. - И он осмелился предложить ей то же, что и цыганке.
В ответ Жасмин, откинув голову, рассмеялась, и ее смех был для Фролло громче звона колоколов Собора.
- Идите, - тихо сказала она. - И молитесь всю ночь. Но за свою душу. Что до моей - говорят, пламя справедливо к невиновным.
С первыми лучами солнца смерть должна была забрать к себе и душу ведьмы из-за морей. Парижане, выкрикивая ее имя, собрались еще до восхода.
Все повторяется вновь, мрачно подумал епископ. Но, как и тогда, люди вновь убедятся в правоте Церкви.
Слабое дыхание ветра развевало волосы и одеяние Жасмин, прикованной к столбу. На мгновенье ее взгляд изучающе вцепился в Клода Фролло, словно желая убедиться в твердости его решения.
Пора, решил он. Взмах руки епископа решило судьбу колдуньи.
Языки пламени жадно вздымались вверх, подбираясь все выше и выше. Жасмин вздрогнула, и Фролло учуял ее страх. Пламя ее не пощадит, заключил он, и неимоверное чувство удовлетворения разлилось по телу. Он вновь вышел победителем. Его испытания пройдены.
- Жасмин! Жасмин!
Крики горожан раздражали. Неужели они не понимают?!
- Жасмин! - И этот голос был так отличим от голоса толпы.
Толпа дружно ахнула от восхищения, и епископ не понимал, отчего же. Жасмин так же была привязана к столбу, и огонь был в дюйме от ее ног...
Ветер сильной волной окатил Фролло и пронесся перед его глазами фиолетовой молнией, заставив отступить назад.
- Невозможно, - прошептал он.
Так было в сказках, далеких и выдуманных, и все происходящее было похоже на сон; но возгласы людей были так отчетливы, а жар костра ощутимым.
Жасмин протянула высвободившиеся руки своему спасителю на ковре-самолете; огонь извивался в танце, ни разу не касаясь ведьмы.
Пламя справедливо к невиновным.
- Нет! Нет! - задыхался в гневе епископ, надеясь своим криком очнуться от реальности, казавшейся сном.
Аладдин заливисто засмеялся, завидев выражение лица Фролло, и лишь сильнее обнял Жасмин.
- Я так ждала тебя, - устало протянула она, прижимаясь щекой к плечу любимого. - Думаешь, Джинни не обидится, если я попрошу другой подарок на нашу свадьбу? Париж напрочь лишил меня желания увидеть мир...
А спустя время парижане так и не разлюбили обсуждать между собою чудо, сотворенное у них на глазах. Говорили об этом шепотом, говорили о красоте "жемчужины Востока", о летающем ковре, а кто-то - о неведомом духе цвета неба в спокойный день, освободившем Жасмин от пут и отгоняющем от нее пламя.
Ведь даже им была так необходима хоть малая толика волшебства.
4. "Питер Пен". Венди ждет Питера уже двадцать с лишним лет.
Надежда может быть длиною в жизнь, и Венди знает это, пожалуй, лучше остальных.
В двенадцать она засыпала у открытого окна, мечтая проснуться от почти невесомого прикосновения и радостных криков братьев.
В семнадцать она подолгу задерживалась в комнате младшего брата. Джон предал их своей взрослой логикой и скептицизмом, и они с Майклом остались одни, согреваясь изнутри пламенем надежды.
В двадцать два, стоя перед зеркалом в подвенечном платье и фате, доставшейся еще от прабабушки, Венди хотела бы разделить свою радость и с Питером, увидеть его полную одобрения и неподдельного счастья улыбку. И только тихий голос Майкла вернет ее в действительность: "Венди, он не вернется".
Лет через десять она будет рассказывать детям сказки, настоящие и искренние, о ней и ее братьях. О стране, куда не ступит нога взрослого и где есть ревнивые феи и красавицы-русалки. О мальчике, которого безуспешно ждет больше двадцати лет, но эту деталь взрослая Венди опустит. И всегда, всегда с по-детски застенчивой улыбкой она заканчивает свою сказку извечной фразой: "Позовите меня, когда он придет".
И однажды, проходя мимо детской глубокой ночью, она услышит голос, до боли знакомый и желанный.
"А не хотите со мной в Неверленд?"
5. "Русалочка" х "Синдбад. Легенда семи морей". Ариэль/Синдбад. Ариэль одна из сирен, особенно пленившая капитана.
Ее Синдбад заметил сразу.
Пышные рыжие волосы, широко распахнутые глаза-изумруды и кожа белее снега - воистину тициановская красавица, редкая и смертельно прекрасная.
Одна ее улыбка - один роковой шаг пирата ей навстречу.
Она поет, и ее голос отзывается эхом со всех сторон, наполняя воздух резким теплом и изгоняя пустоту из одинокой, истосковавшейся по ласке душе Синдбада.
Такую не отпустишь, но и не желаешь отдать взамен хоть на все золото знатных вельмож Сиракуз, нет, всего мира.
Чем выше голос сирены, тем все тоньше натягиваются струны души мужчины - а та словно играет с ними, небрежно перебирая меж длинными, мертвенно холодными пальцами...
Чувство незнакомое, немного давящее, но Синдбаду все равно: нет в этой жизни ничего, кроме ее тонких изящных рук, тянущихся к нему откуда-то из глубокой таинственной темноты.
Не с морской ли?
Мысль, поздняя, запоздалая, ненужная, покинула разум мгновенно.
Морские волны били по лицу, подобно хлыстам, но боли не чувствовалось.
А боли больше не будет, шепчет сирена, никогда.
И, боги, как же Синдбаду хотелось ей верить!..
C Дисней феста.
1. "Рапунцель" modern!АУ Юджин/Рапунцель Рапунцель дочка редактора известного журнала, или президента крупной кампании. Мать старается оградить ее от "ужасов" современного мира. Юджин - курьер или ассистент. Знакомство, развитие отношений, побег. Хэппи энд. Можно в стиле "Дьявол носит Prada" - на усмотрение.
2. "Пираты карибского моря" х "Русалочка". Ариэль и Джек Воробей давние друзья. Рассказывать ему о влюбленности в принца. Высмеивать чувства русалочки и достоинства принца из неожиданной ревности.
3. "Алладин" х "Горбун из Нотр-Дама". Фроло|(/)Жасмин. Пытаться сжечь "неверную" на костре.
4. "Питер Пен". Венди ждет Питера уже двадцать с лишним лет.
5. "Русалочка" х "Синдбад. Легенда семи морей". Ариэль/Синдбад. Ариэль одна из сирен, особенно пленившая капитана.
1. "Рапунцель" modern!АУ Юджин/Рапунцель Рапунцель дочка редактора известного журнала, или президента крупной кампании. Мать старается оградить ее от "ужасов" современного мира. Юджин - курьер или ассистент. Знакомство, развитие отношений, побег. Хэппи энд. Можно в стиле "Дьявол носит Prada" - на усмотрение.
2. "Пираты карибского моря" х "Русалочка". Ариэль и Джек Воробей давние друзья. Рассказывать ему о влюбленности в принца. Высмеивать чувства русалочки и достоинства принца из неожиданной ревности.
3. "Алладин" х "Горбун из Нотр-Дама". Фроло|(/)Жасмин. Пытаться сжечь "неверную" на костре.
4. "Питер Пен". Венди ждет Питера уже двадцать с лишним лет.
5. "Русалочка" х "Синдбад. Легенда семи морей". Ариэль/Синдбад. Ариэль одна из сирен, особенно пленившая капитана.